Путь к Еве: дороги, которые выбрали Ирина Левитина и Эстер Сегаль на пути к Еве Левит
Ева Левит стала новой участницей проекта Jack Kuba «Женщины, которые нас вдохновляют» не только потому, что она одна из самых ярких и известных русскоязычных женщин Израиля, но и потому, что одна из профессий Евы — вдохновлять людей на изменения своей судьбы к лучшему, находить свой путь и следовать ему навстречу счастью. Поэт, писатель — автор 10 изданных книг, филолог, журналист, телеведущая, психолог, коуч, знаток и преподаватель еврейской традиции, эзотерик, мать шести детей, одна из немногих женщин мира, родившая пятерых близнецов.
Три ипостаси Евы Левит
Не знаю, три ли это ипостаси или путь к одной. Мама хотела назвать меня Эсфирь, в честь любимой тети, которая скоропостижно скончалась бездетной. Но в ЗАГСе маме объяснили, что такое имя в России — смерть! Назвали по аналогии: Эсфирь — Фира, Фира — Ира. Ирина Левитина. Я никогда не воспринимала это имя своим и никогда им не пользовалась — и в детском саду, и в школе меня всегда называли по фамилии.
Когда я стала религиозной, то взяла имя Эстер — надо же было соответствовать маминой мечте (Сегаль — фамилия первого мужа). Но и с ним я себя на 100 % не отождествляла. Хотя есть в этом что-то судьбоносное, ибо позже я узнала, что родилась именно накануне поста Эстер.
Ну, а Ева Левит рождалась постепенно. Началось все со случайности.
Я тогда работала на Yes Радуга, там было много народа с 9-ки, и все они для титров брали псевдонимы. Я тоже в шутку решила взять псевдоним. И так как мои дети в то время были сильно увлечены мультфильмом Wall-e, одна из героинь которого — робот Ева, и все время повторяли нараспев «Ееееева», то и мне это имя приглянулось. А полный псевдоним тогда получился — Ева Вайль. Потому что Вайль — по-немецки это и значит: «потому что».
Ну а потом вдруг в какой-то момент я поняла, что это единственное имя, на которое мне хочется откликаться. Изначально взятое в шутку, но прижившееся настолько, что именно с ним мне с хорошо. А фамилию я взяла девичью, просто обрубила ее, мне не нравится вариант на иврите — Левитин.
Как закалялась сталь
Я всегда была железная, и целых 26 лет из моей жизни была просто роботом: ничего не чувствовала, ничего не боялась. Бритва мышления и никаких эмоций.
Случилось это так. Я тогда училась в четвертом классе, мне было 9 лет. Однажды вышла из школы, было очень холодно, минус 20 с чем-то. Меня окружили мальчишки из параллельного класса, их было около 20 человек. Бросили ранец, оттащили на поле возле школы, уронили на землю и долго методично били ногами. Не помню, что точно говорили, что-то вроде «еврезоид», помню только свое состояние: я лежала на льду и не понимала этой несправедливости — за что? Как? Я же им ничего не сделала! Это был какой-то сюр…
И вот чтобы не сойти с ума от этого кошмара я повторяла себе, как мантру, что я ничего не чувствую и мне все равно. И мне потом 26 лет было все равно и я ничего не чувствовала.
А тот случай, к сожалению, оказался первым, но не последним: потом меня практически ежедневно избивали в течение 4 лет, с четвертого по восьмой класс, а однажды даже попытались изнасиловать.
В моей жизни вообще было много сюра. Меня дважды похищали. Первый раз, когда мне было 5 лет, я играла в песочнице. Подошел какой-то мужик: «Девочка, пойдем со мной!»
Я уже тогда была сообразительной, понимала, что если не пойду, он может схватить и потащить меня силой. Поэтому сказала: «Да, пойдемте, дяденька», и он даже за руку меня не взял, и мы пошли. А потом я увидела людей и начала кричать.
Второй раз это случилось в 7 лет. Мы отдыхали на юге, мама зашла на почту позвонить, я стояла около почты, вдруг чувствую, как что-то меня отрывает от земли. Чужой человек схватил меня и полетел со мной через детскую площадку. Там был какой-то верблюдик каменный, я на лету крепко схватилась за его шею. А дальше — все, как в замедленной съемке: мужик меня тянет за ноги, я ору. Сбежались люди, мама услышала и тоже примчалась…
Когда мне было 10 лет, я отдыхала в детском санатории. Там была баня в подвале с очень низкой дверью на входе: даже дети должны были нагнуться, чтобы войти. В один день, когда мы мылись, раздался щелчок, погас свет — что-то там закоротило и начался пожар. Девчонки завизжали, стали отталкивать друг друга от выхода, царапали друг друга до крови, чтобы спастись. Это был первый раз, когда я увидела, что люди — звери по своей природе… а по низу стены с диким писком носились маленькие горящие крысы, но они ни на кого не нападали.
В 15 лет у меня случилась клиническая смерть во время операции, из-за бронхоспазма я несколько минут была без кислорода, но врачам удалось меня откачать. Потом еще много всего было — скины пытались убить нас с первым мужем, было несколько попыток изнасилования. Меня Бог хранил.
Была ли я счастливым ребенком? Да, один раз, когда мне было 5 лет: просыпаюсь, а возле кровати сидит немецкая кукла. Новая. Остальные игрушки у меня были подержанные, а эта кукла — моя личная, ее купили именно мне. Это было счастье!
Мы с мамой жили бедно, а отец о моем существовании не знал, он покинул Россию и жил в Америке. Он был талантливым композитором, но на родине его травили и не давали пробиться. Когда он на конкурсе получал второе место, первое — не получал никто.
Я только в 20 лет узнала, кто мой отец, а в 95 году я его нашла и написала ему письмо. Он мне очень обрадовался, тут же позвонил, позвал к себе. Но я не успела приехать, планировала поездку после защиты диплома в июле, а в апреле он умер.
В поиске ответа
В 17 лет я начала работать на петербургском радио, на канале «Невский проспект» (на этом радио, кстати, когда-то работал и мой отец). Я была корреспондентом, брала интервью у интересных людей, например, у Растроповича, у Собчака. Придумала новую рубрику «Хроники Невского проспекта», ходила по Невскому с магнитофоном и интервьюировала всех подряд: мороженщика в 30-градусный мороз, всяких поющих за монетку бабок, продавцов театральных касс. Потом 7-8 часов монтажа одного сюжета на 3-4 минуты. Тогда не было дигитального монтажа, резали ножницами, склеивали. Я оттуда научилась слышать точное слияние интонаций, и сейчас, кстати, хорошо монтирую свои телесюжеты. На радио я отработала 4 года. Потом еще записала пару программ молодежного шоу на телевидении, где меня пробовали ведущей, но я быстро в религию ушла.
Это было, когда мне исполнилось 26 лет. Меня всегда мучал один вопрос: Зачем? И вот тогда-то мне подвернулся очередной вариант ответа.
В тот период мы с первым мужем тусовались в еврейских организациях — Сохнут, Гилель. Я была активисткой — кружки, организация спектаклей. И я тогда очень хотела детей. Только с этим что-то не получалось, и одна из преподавателей Гилеля посоветовала сделать хупу — мол, это благословенный момент для брачующихся, новый шанс, данный Свыше.
В Гилеле очень обрадовались и решили сделать из этого показательное выступление. Так что в результате получился не только религиозный акт, но и социальный перфоманс.
Вот только к хупе нужно было готовиться и моему мужу попался слишком педантичный преподаватель, который, помимо прочего, стал обучать его хасидизму. Мужу понравилось и он стал пересказывать изученное мне. Я тоже увлеклась этим знанием…
В общем, это было в конце 96-го. И если во время хупы мы еще были вполне себе светскими евреями, то с каждой прочитанной страницей я входила в религию все глубже и к лету стала уже окончательно религиозной. Мне во всем и всегда хочется дойти до самой сути, по-пастернаковски, поэтому уже к осени у меня было достаточно знаний, чтобы преподавать в школе, а затем и на женских курсах.
Мама отнеслась к моему уходу в религию двояко: с одной стороны, подозрительно, а с другой, как ни странно, с энтузиазмом. Она сама из религиозной семьи, дедушка был меламедом. У меня в семье все хасиды, я из очень знаменитых хабадских семей. Но дед погиб в блокаду, а бабушка не могла дать соответствующего образования своим детям, так что все они отошли от религии.
Я не спала год, наверное, и безостановочно кормила
Я не собиралась в Израиль. Но в 2001 году свершилось заветное — беременность. Только она оказалась многоплодной (предположительно, с четверней) и мне сказали, что для 4 детей там просто не найдут четырех свободных инкубаторов. Пятого они вообще не видели. Его обнаружили на УЗИ только в Израиле, да и то не были уверены на 100%, пока уже всех не вытащили.
Пришлось ехать сюда. В 20 недель возникла угроза беременности. Мне сказали, что шансов ноль и через сутки я потеряю детей. Я позвонила своему врачу в Питер — единственному человеку, на кого я в этом вопросе полагалась. Он подтвердил, что дети, скорее всего, погибнут, но чтобы потом я не ругала себя, чтобы знала, что сделала максимум из возможного, велел лежать и не шевелиться. И я легла.
Я не вставала вообще, даже, чтобы добраться до туалета. Когда же я долежала до 25 недель, ко мне пришел больничный профессор, чтоб лично меня поздравить. С того момента плод считается уже жизнеспособным и за его жизнь врачи уже обязаны бороться.
«А я не собираюсь рожать, — сказала я тогда профессору — раньше 30-й недели не рожу».
И вот так я пролежала 10 недель, с кислородной маской, с двумя капельницами в обеих руках, и в первый день 31-й недели я родила.
Все малыши весили от 1232 до 1300 граммов — весьма приличный результат для такого срока и такого количества новорожденных.
Но на фоне эйфории пришлось столкнуться и с менее приятными реалиями: после родов у меня была атрофия мышц, так что пришлось заново учиться ходить с ходунком.
Я не спала год, наверное, и безостановочно кормила своих малюток. Полгода я была, как дойная корова, каждые три часа сцеживала поллитра. 8 порций в день. Мне сказали, что для недоношенных детей иммунитет особенно важен, а волшебное средство для хорошего иммунитета — это материнское молоко. Ну, и кроме того, для недоношенных не бывает кошерных смесей. Так что выбора особо не было.
Потом они все поползли, потом начали ходить. Мне помогала мама и у меня были няни, но по ночам я справлялась сама. Когда им исполнился год, пошла работать — преподавала хасидизм в женском институте в Иерусалиме.
Сначала вернулись чувства
В августе 2003 9-ка искала специалиста по еврейской традиции. До меня было несколько кандидатур, которые не прошли отбор. По слухам, про меня покойный Блехман, который тогда был главным редактором канала, сказал: «Она навсегда!».
Меня взяли экспертом, это длилось год, через год я стала соведущей. А в 2009 появилась авторская программа «Истории Эстер».
С 9-ки меня уволили, когда я ушла от мужа, из религии и перестала быть идеалом еврейской жены и матери. Потом были «Менора» — газета Бухарского конгресса, Yes Радуга с «Парком культуры», последней программой Аркана Карива, канал «Стиль».
Из религии я уходила долго. Сначала произошло возвращение к чувствам. Шестого ребенка решила родить, потому что захотелось почувствовать себя матерью, а не молокозаводом, как это было со старшими. С ними не было ощущения материнства, была только гиперотвественность, а младшего я себе загадала и все получилось именно так, как задумала. С ним я начала оттаивать. Он всегда и везде был со мной: когда ему исполнилось всего 2 недели, я уже вышла на съемки на 9-ке, вместе с ним.
А потом я дочитала до конца все интересующие меня еврейские источники и получила все интересующие меня ответы.
9 лет до этого не читала ничего, кроме Торы — ни газет, ни книги. Кино тоже не смотрела. Хотела, как всегда, дойти до самой сути, остальное могло отвлекать.
Прочла все, что можно, и поняла, что и здесь нет ответа. Точнее, ответы есть, но они перестали меня удовлетворять, споткнулись о логику и логика победила веру.
Кроме того, я перестала понимать, зачем я живу жизнью, которая мне не нравится, с человеком, которого не люблю.
Дети поначалу плохо приняли развод, плакали, просили, чтобы мы с их отцом снова были вместе. Реально, я полностью осознаю, что разрушила их привычный мир, еще и увезла в Ришон ле-Цион из Иерусалима.
Поэтому в чем-то, да, пришлось идти на уступки: я не сразу сняла парик, а джинсы надела еще позже. Я уже не соблюдала шабат и кашрут, но все равно старалась их меньше не травмировать. Хотя сразу призналась им, что сильно сомневаюсь во многих прошлых идеалах.
Успех — это лучшая версия самого себя
Что такое успех? Все, что я сейчас скажу, прозвучит банально, но ничего лучше уже знакомых до боли цитат я все равно пока не нашла.
Все про нашу жизнь уже сказано Островским: «Прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое, чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому главному в мире — борьбе за освобождение человечества».
Ну, и соответственно для меня успех — это прийти к лучшей версии самого себя, достичь своего максимума. У меня практически не бывает периодов, чтобы я не училась. Если я не учусь, значит я уже записалась куда-то и жду начала курса. А когда курс закончится, я буду отдавать то, что получила, другим людям, с процентами.
Фото: Марианна Стебенева